Почему русские бежали из Средней Азии

Распад Советского Союза стал для русского народа крупнейшей социально-политической катастрофой ХХ века. Поскольку границы новых суверенных государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, прокладывались по границам бывших союзных республик, не были учтены ни этническая и конфессиональная специфика, ни историческая справедливость, ни экономические связи регионов. Строившиеся в Российской империи и Советском Союзе города, в «русскости» которых до 1991 года никто и не сомневался, оказались в составе других государств, к тому же практически с самого начала взявших подчеркнуто националистический и русофобский курс.

В Прибалтике, Закавказье, Средней Азии русское население сразу после распада СССР оказалось в неблагоприятном положении. При этом если в Прибалтике русские в большей степени сталкивались с дискриминацией «сверху», в том числе и прописанной на нормативно-правовом уровне, то в Средней Азии и на Кавказе под угрозой оказались не только их социальный статус, но и имущество и даже жизнь. Тогдашние российские власти практически бросили ситуацию на самотек. Никто из власть имущих в то время не задумывался о судьбе русского и русскоязычного населения в бывших республиках СССР.





Категория «русскоязычное» используется не случайно – к русским по своему положению сразу же приблизились и все нетитульные группы населения, проживавшие в городах и являвшиеся носителями городской советской русифицированной культуры. Так, в Средней Азии и Казахстане это были все славяне, немцы, евреи, корейцы, значительная часть армян и татар. Именно в республиках Средней Азии положение русских ухудшилось очень быстро и стало крайне неблагоприятным. С чем это было связано?

Во-первых, культурные, этнические, религиозные различия между русским и русскоязычным населением среднеазиатских республик и местными жителями, особенно если говорить о сельской местности, небольших городах и «базовом» социальном слое, были наиболее значительными.

Во-вторых, в среднеазиатских республиках возобладала националистическая пропаганда, сочетавшаяся с возрождением религиозных ценностей. При этом местных националистов религия интересовала скорее как политический инструмент.

В-третьих, социальная структура среднеазиатских обществ была такова, что в условиях отсутствия прежних механизмов управления и контроля республики стремительно архаизировались. На первое место вышли клановые и родоплеменные отношения, а русское и русскоязычное население в традиционную клановую и племенную систему не вписывалось.

В-четвертых, именно в среднеазиатских республиках максимально ухудшилось экономическое положение, что практически сразу же привело к прогрессирующему обнищанию населения – и русского, и коренных этнических групп. В этой ситуации местным элитам было очень выгодно сваливать вину за неудовлетворительные условия жизни на советское прошлое, на «русских оккупантов», и хотя прямых призывов к изгнанию русских из республик их официальные власти не допускали, рядовые среднеазиаты все понимали правильно. Фактически республиканские власти дали им карт-бланш на действия против русского населения. Где-то русских стали методично выдавливать, где-то просто относились недоброжелательно, а где-то и переступали грань закона, совершая порой самые чудовищные преступления – изнасилования, избиения, убийства.



Если вспомнить более давнюю историю, то антирусский национализм в Средней Азии всегда имел место быть. Он активно проявлялся в кризисные для российского государства периоды, когда центральная власть ослабляла свою хватку, а националисты и бандиты всех мастей сбрасывали маски и давали волю самым низменным инстинктам. Достаточно вспомнить о знаменитой волне антироссийских восстаний в 1916 году, связанных с отказом туземного населения от участия в обязательных работах и с перераспределением земли. Затем была Гражданская война, во время которой басмачи первым делом старались расправляться с русским населением. Лишь Сталину железной рукой удалось на некоторое время приостановить произвол, но после его смерти все постепенно вернулось на круги своя.

На самом деле, этнополитическая ситуация в среднеазиатских республиках стала обостряться еще во второй половине 1980-х годов – до распада Советского Союза. Именно в это время начался рост националистических настроений среди среднеазиатского населения, усугублявшийся тотальной коррупцией органов власти и полным бездействием правоохранительных органов. Переломный момент наступил, когда произошли первые крупные столкновения на межнациональной почве, повлекшие за собой значительные человеческие жертвы.

В мае 1989 г. в Фергане (Узбекская ССР) начались столкновения между узбеками и турками-месхетинцами, которые переросли в настоящие погромы и привели к вводу войск в Фергану. Эти события привели к переселению значительной части турок-месхетинцев из Ферганской области Узбекистана во внутренние районы РСФСР, в первую очередь – в Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края. Такой опыт изгнания целого народа привел к ажиотажу среди националистов.

С конца 1980-х гг. в Узбекистане очень сильно ухудшилось отношение узбеков к русскому населению, причем это имело место даже в таких многонациональных городах как Ташкент, который за столетие превратился в наднациональный город всесоюзного значения, ставший домом для людей самых разных национальностей – от собственно узбеков и русских до евреев, корейцев, армян и т.д.



Ухудшение социально-экономического положения на фоне националистической пропаганды привело к росту преступности – как организованной, так и уличной. Первыми Узбекистан стали покидать евреи, у которых появилась возможность эмиграции в Израиль. Затем потянулись и русские. Естественно, что первыми уезжали те, у кого были ресурсы для того, чтобы покинуть республику. Речь идет не только о материальных, но и о социальных ресурсах – профессии, образовании, наличии родственников в России.

Очень многим русским людям в начале 1990-х гг. приходилось едва ли не бежать из республик Средней Азии, бросив свое имущество или, в лучшем случае, продав его за бесценок. Покупатели часто сами назначали цену за квартиру, подчеркивая, что в противном случае вообще отберут ее бесплатно. До сих пор отсутствует статистика по числу убитых, искалеченных, пропавших без вести, изнасилованных русских и русскоязычных людей в республиках Средней Азии.

Впрочем, если говорить об Узбекистане, то к середине 1990-х гг. президенту Исламу Каримову удалось несколько стабилизировать ситуацию. Но уже в 2000-е годы началась новая волна оттока русского населения. Дело в том, что при Исламе Каримове, которому недавно поставили памятник в Москве, Узбекистан перешел на латинский алфавит, без знания узбекского языка стало невозможно занимать не только государственные должности, но и работать в бюджетных организациях. В итоге за период, прошедший с 1991 г. по настоящее время, численность русского населения в Узбекистане сократилась более чем в четыре раза. Сейчас русские составляют лишь 2,5 % населения страны, причем среди русских большая часть – пенсионеры, которые остались доживать, и люди среднего возраста, которым также очень сложно перебраться в Россию.

Еще сложнее ситуация складывалась в Таджикистане – одной из самых бедных и отсталых в экономическом отношении республик Средней Азии. В феврале 1990 г. в Душанбе прошел погром в русских кварталах. Дмитрий Рогозин, будущий вице-премьер российского правительства, в книге «Ястребы мира. Дневник русского посла» писал:

«В середине февраля 1990 года национал-исламисты буквально растерзали полторы тысячи русских мужчин и женщин в Душанбе. Женщин под грохот автоматных очередей и гогот насильников заставляли раздеваться и бегать по кругу на площади железнодорожного вокзала».

В 1992 году в Таджикистане началась кровопролитная гражданская война, в которой гибли не только таджики и памирцы, но и русские, которые оказались в самом тяжелом положении. Лишенные клановых и родовых связей, не имеющие своих вооруженных формирований и «крыши» в лице государственных чиновников или политических лидеров, русские в Таджикистане очень быстро становились жертвами как экстремистов, так и бытовых преступников.



Основная часть русских покинула Таджикистан еще в самом начале 1990-х годов, опасаясь за свою жизнь. Многим не повезло – они были убиты боевиками или преступниками. Даже прекращение гражданской войны не стало спасением для русского населения Таджикистана. Тем более, что и экономическое положение страны в 1990-е – 2000-е годы было просто ужасающим. Если даже этнические таджики отправлялись в Россию на заработки, бросая свои дома и семьи, что говорить о русских. За постсоветские десятилетия численность русского населения Таджикистана сократилась более чем в десять раз. Сейчас русских в республике лишь 1% от общей численности населения.

Между тем, снижение численности русских в среднеазиатских республиках оказало не позитивное, а резко отрицательное влияние на экономическое и социальное положение постсоветских государств. Во-первых, именно русские и русскоязычные составляли основной костяк квалифицированных специалистов – ученых, инженеров и техников, врачей, даже рабочих высокой квалификации. Представители титульных национальностей работали в партийных и государственных органах, в прокуратуре, милиции, преподавали гуманитарные специальности, а основная часть занималась либо низкоквалифицированным трудом на производстве, либо сельским хозяйством.

Во-вторых, националистический поворот в Средней Азии привел к резкому сокращению изучения русского языка в школах, отказу в ряде республик от кириллического алфавита, снижению общего качества образования. Но поскольку Узбекистан, Таджикистан, Киргизия так и не смогли создать развитые экономики и обеспечить значительную часть своего населения работой, их жители, особенно молодежь, потянулись на заработки в Российскую Федерацию. И здесь как раз и сказались незнание русского языка, низкий уровень образования. Не случайно даже представители обеспеченных слоев населения сейчас стремятся отдавать своих детей в немногочисленные русские школы – понимают, что это единственный способ дать им достойное образование в республике.

Сейчас в республиках Средней Азии пошел новый виток русофобии. Он связан с давлением со стороны Запада, стремящегося окружить Россию кольцом недружественных государств со всех сторон. Относительный порядок – и политический, и экономический – сейчас сохраняет лишь Казахстан. Его президент Нурсултан Назарбаев все 1990-е – 2010-е годы умело лавировал между Россией и Западом. В результате Казахстану удалось сохранить относительно развитую экономику и приемлемые условия жизни населения, что во многом является следствием и его многонационального состава населения. Но и из Казахстана продолжается исход русского населения. Процент русских за постсоветские десятилетия упал в два раза. Сейчас русские составляют лишь около 20% населения республики.

В октябре 2017 года президент Нурсултан Назарбаев принял решение о переходе Казахстана на латинский алфавит. Это решение – еще один нож в спину России, с которой Казахстан вроде как находится в союзных отношениях и является партнером по ОДКБ и ЕвразЭС. Хотя сам Назарбаев и его соратники уверяют, что переход на латиницу якобы осуществляется исключительно в целях удобства, так как латинский алфавит якобы лучше передает все многообразие казахского языка, всем понятно, что Астана пытается лишний раз подчеркнуть свою независимость от Москвы.

Исход русского населения из Средней Азии и Казахстана, на который старались не обращать внимания российские политики и в 1990-е , и в 2000-е годы, в итоге стал серьезнейшим политическим и социальным поражением России. Страна, которая не смогла обеспечить реальную (а не в виде вечных «озабоченностей» официальных представителей дипломатического ведомства) защиту соотечественникам, проживающим за рубежом, очень серьезно ухудшила свой имидж – и в глазах собственного народа, и в глазах мира в целом.

Дерусификация Средней Азии и Казахстана выгодна врагам России – и внутренним, и внешним. Запад, подталкивая республики Средней Азии избавляться от всего русского, создает «санитарный кордон» вокруг нашей страны, все дальше отодвигая границы сфер влияния России.